Обнаженная натура — одна из самых древних тем в мировой истории искусства — в начале года бурно обсуждалась обществом в свете предложения Роскомнадзора ограничить ее показ для детей. Музейщики привели тысячи аргументов против, но, кажется, последним и самым весомым стал двухчастный проект Третьяковской галереи «Магия тела», где эстетику «обнаженки» показали максимально наглядно и художественно.
Первая часть цикла «Магия тела» — живописно-скульптурная — уже «висит» на Крымском Валу, вторую — графическую — на днях представили в Лаврушинском переулке. Эта выставка более камерная, нежели живописная, хотя и занимает пять залов, и дело тут в том, что графика сама по себе жанр более интимный, сокровенный. Ведь именно на бумаге художник сначала воспроизводит свои идеи и только потом переносит их на холст или воплощает в скульптуре. К тому же графика — «хрупкая» вещь, которая не любит свет и не может долго выставляться. Тем больше интригует проект «Магия тела. Рисунок конца ХIХ–ХХ веков» в рамках программы «Третьяковская галерея открывает свои запасники».
— Мы не ставили перед собой задачи что-то доказать тем, кто принимает законы, у нас художественная выставка, — говорит «МК» директор ГТГ Ирина Лебедева. — Мы дали вариант экспозиции, который в первую очередь говорит об эстетическом качестве произведения, о том, что эта тема волновала художников во все времена, и о том, что тема важна и актуальна и она присутствует во всех музеях. Мы хотим подчеркнуть эстетические качества и духовную составляющую этого искусства. Мы приглашаем всех полюбоваться тем, как художник представляет эту тему в своих произведениях, это любование натурой, жизнью, вечными ценностями.
В отечественном искусстве в отличие от европейского «обнаженка» появилась относительно недавно — чуть больше ста лет назад: первый класс женской натуры был открыт в Московском училище живописи в 1893 году. Так что нет ничего удивительного в том, что выставка открывается работами Валентина Серова и Зинаиды Серебряковой, которые одними из первых в России «вскрыли» жанр ню. Перед нами тонкая, мастерская работа — воздушные дивы Серебряковой и слегка надменные музы Серова, в чертах которых угадывается лик его знаменитой похищенной Европы. В следующем зале находим редкие юношеские работы Кузьмы Петрова-Водкина — совсем академические в отличие от его известных авангардных работ. А рядом изысканное ню от Бориса Григорьева, нарисованное без отрыва карандаша от бумаги, как это делали мастера Возрождения, и не менее искусно.
Но вскоре техническое мастерство исполнения уходит на второй план, во главу угла ставится смысл произведения, видение автора, концепт. Меняется время и назначение искусства — меняется и эстетика. Так, работы художников «Бубнового валета» тяготеют уже к более грубым формам ню: один из основателей объединения — Петр Кончаловский, пишет женские фигуры подобно мужским. Это веяние революционного времени, требовавшего отказа от всего изящного и уравнения женщин и мужчин. У Михаила Ларионова любование телом и вовсе не входит в авторские задачи — он превращает классическую Венеру в знак. Он рисует ее то синим, то красным, то раздевает до скелета... «Таким образом он вступает в диалог с классическим искусством, одновременно немного издеваясь над зрителем, который с излишним придыханием говорит об искусстве. Ларионов снижает жанр», — говорит один из кураторов выставки — Евгения Илюхина. Чем дальше мы продвигаемся по экспозиции, тем больше трансформируется обнаженное тело в работах художников: то превращаясь в часть сочной гаммы Татьяны Мавриной, то становясь почти прозрачной у Владимира Вейсберга, то проявляясь в радужных легких мазках и почти беспредметных пятнах Валентина Орлова.
В экспозиции графических ню собрано более 200 работ, и каждую отличает особое видение наготы и телесности, свой стиль и манера исполнения, графические и композиционные приемы. По этим картинам можно не только читать историю искусства, но изучать, как менялись представления о женской красоте за последний век. А перемена произошла серьезная: от любования телом художники перешли к восхищению впечатлением от женского образа, который может быть выражен как угодно, даже с помощью почти бесформенного пятна, которое каждый может дописать в собственном воображении.
Опубликован в газете "Московский комсомолец" №26661 от 28 октября 2014
Александр и Ксения